Пасьянс в четыре руки - Страница 150

150

— Скажи мне это… — едва слышно приказал Илья. Прижался губами к голубой ниточке пульса. — Скажи Кира… Хуже будет.

Боль жадно лизнула тело, проникла внутрь, как торопливый любовник. О, Илья знал, что делает. И знал зачем. Может быть потом, когда-нибудь потом… Даже если ее любовь превратится в ненависть… значит это будет последним его даром ей.

А она захлебывалась слезами. Ослепшая от боли, судорожно цеплялась за рубашку на его плечах, Кира уже даже не пыталась вырваться из его рук. Только дышала со стонами…

— Скажи мне да, Кира… — Илья с нежностью погладил ее плечи. — И все закончится…

— Да… Да, да, ДА! — все, что угодно! Пусть только уйдет эта боль.

— Я, Король Пик, беру тебя, Кира, в ученики… — и замелькали под зажмуренными веками раскрашенные кусочки плотного картона. Они проносились мимо, едва выплыв из темноты, расцвеченной багровыми сполохами, пролетали с тихим шелестом и растворялись в той же темноте, пока не появилась перед глазами ОНА. Дама Пик. Медленно, с неотвратимостью приблизилась и вплавилась в тело, в душу, проникая все глубже, сливаясь воедино с самой сутью женщины. И боль отступила.

Кира всхлипнула последний раз и замерла, застыла, словно воссоединение парализовало ее. Снова. Она в ней снова! Хотелось кричать от ужаса, но все, что она могла — это лежать на полу беспомощной куклой, и рвано дышать, ожидая, когда вернется кошмар, о котором она, было, почти забыла.

Илья осторожно коснулся губами ее влажного лба. Кончиками пальцев погладил скулы и подрагивающие губы.

— Люблю тебя.

Ее смех был бы истерическим, если бы она могла смеяться.

— Зачем ты это сделал со мной? — глухо произнесла Кира, когда чуть-чуть расслабилась. Чужие голоса не заполняли голову, и она не видела, как светится Илья от своей силы.

Он вытянулся рядом на полу, глядя в ее бездонные глаза, полные горечи. Она была рядом. Снова рядом, но кажется — бесконечно далеко.

— Когда-то давно я уже отказался от тебя. Я… взял слово что тебя не инициируют как Пику. Но ты стала Червонной Королевой. Ты все равно стала «картой», моя любимая девочка. Я не мог защитить тебя от всего, я только мог быть рядом… но не вместе. Ты не смогла бы жить пустой. А я не смог бы жить без тебя. Теперь, даже если ты возненавидишь меня… я буду знать, что ты будешь жить. Хотя бы так.

— И ты решил, что Пиковая Масть сможет заменить мне мои иллюзии? Ты ошибся, — кажется, пустот внутри никуда не делась. — И что теперь? Что дальше, Илья? Кто я? Я стану, как и ты, питаться чужой болью и получать от этого удовольствие? Меня тошнит только от одной мысли.

— Минус на минус дает в результате плюс, — Илья рывком подмял ее под себя и замер, нависая над нею, так и не разорвав сцепления взглядов. — Ты и тысячной части боли не ощутила. И ты не знаешь и тысячной доли того, что может Пиковая Масть. Я не питаюсь болью, Кира, уж ты-то должна это знать. Боль как алкоголь, не более того. Прекращай ныть, Игнатова… Ты всегда знаешь что дальше. И всегда знаешь кто ты. Может, скажешь, наконец, КТО ТЫ?

— Вчера я была чудовищем. Утром — Пустой Картой. Я не знаю, кто я. И что мне делать дальше — тоже, — Кира говорила спокойно, даже буднично. Словно о погоде, а не о своей жизни. — Я рисовала картины, я создавала иллюзии. Я могла подарить людям радость, успокоить. А что я могу сейчас?

— Расхожая ошибка… — Илья мягко опустился на нее, локтями упираясь в пол по обе стороны. — Пики не мучают людей. К Червам приходят те, кому нужна иллюзия любви. К Бубнам те, кто грезит о прекрасном или недостижимом. К Пикам те, на чьих плечах слишком много ответственности. Мы лишаем их власти. Мы заставляем их опускаться перед нами на колени именно потому, что у тех, кто коленопреклонен — нет ничего. Нет власти, нет ответственности. От них ничего не зависит. Понимаешь? Они свободны от всего и прежде всего от самих себя… Мы не мучаем. Мы освобождаем, Кира. У нас своя нежность. Своя страсть. Своя любовь. Мы единственные, кто может по-своему исцелить от влияния Червонной Масти. Ты, как выдержанное вино, раскрываешься все сильнее. Потому что на самом деле ты не Черва и не Бубна… Ты Пика, моя прекрасная Дама. Ты — Пика.

— Я не хочу, Илюша, — Кира устало закрыл глаза. — Я не хочу быть Пикой. Прости, — улыбка была странной. Немного злой. — Я больше не Червонная Королева. И ты все еще любишь меня?

— Я всегда любил тебя. Люблю. И буду любить. Несмотря ни на что, — тихо ответил тот. — Да, ты больше не Червонная Королева. Ты Пиковая Дама. И лучше бы тебе это принять. Нас никто не спрашивает хотим мы того на самом деле или нет. И я не стану просить прощения за то, что сделал… Но ты единственная перед кем Король Пик Илья Селин опускался на колени.

— Я была Королевой, — Кира медленно поднял ресницы, и на Илью взглянули глаза с сильно потемневшей радужкой. Больше не серые. — Мы были равны. А сейчас я всего лишь твоя Дама. И ты — мой КОРОЛЬ. Я должна тебе подчиняться.

— Король Пик преклонял колени не перед Королевой, — выдохнул Илья в ее губы. — Перед женщиной. Самой красивой и самой желанной из всех. И если она прекратит жалеть себя и изволит бросить взгляд к своим ногам, то увидит там Короля Пик, мужчину, который всегда там был. И будет. Если этого пожелает девушка по имени Кира. Не знаешь такую часом?

— Нет. Та Кира, которую я знаю, себя не жалеет. Она просто потерялась и теперь не понимает, что делать ей дальше. Она боится узнать о том, что натворила. Боится выйти за порог квартиры и осознать, что ее прежней больше нет, а на ее месте — незнакомка. А еще она боится сделать что-то не так и между ней и тем, кого она так любила, вырастет стена.

150