Пасьянс в четыре руки - Страница 149

149

— Много чего, маленькая, но мы справились. Мы все справились. Как… ты себя чувствуешь? — он запнулся, но лишь на миг. Этого разговора не избежать. И как знать, хватит ли ему сил на самый важный шаг. Особенно теперь.

— Как в тумане все, — Кира села на постели, сжимаясь в комок. — Я… Все хорошо, правда? Илюша, скажи, ведь все хорошо? — не думать, нельзя прислушиваться к тому, как дрожит внутри мутный ком пустоты там, где билась «масть».

— Все хорошо, — Илья поднялся с колен, забрался на постель, обнимая девушку, сильно, так сильно, что самому трудно было дышать. Но по-другому нельзя. Ни сейчас, ни потом. Попытка может быть только одна. Другого шанса не будет. — Все хорошо, маленькая, я с тобой, слышишь?

— Ты и тогда был со мной, — глухо произнесла Кира и вывернулась из его рук. Отодвинулась, а потом и вовсе отползла к другому краю кровати. Поймала его нечитаемый взгляд и шепнула тихое «прости», пряча глаза. Почему-то сейчас, именно сейчас быть радом с ним, Королем Пик ей, Пустой Карте было невыносимо. И пусть его сила мягко обнимает ее, почти ласкает… Знать, что теперь между ними — пропасть… Больно. — Где Влад?

— Уехал домой, — тихо ответил Селин. — Повез Димку и Севку. И Сашку за одно. Они все трое на радостях набрались порядком, так что даже если я тебя напрягаю, тебе придется смириться с моим соседством еще на некоторое время.

— Ты меня не напрягаешь, — ложь далась ей с трудом. Закусив губу, словно в наказание, Кира сползла с постели. Покачнулась, уцепилась за спинку кровати. — Я забываю, Иль, — ее голос был все тише и тише. — Забываю все, что было, — взгляд упал на прядь волос, лежащую на груди, и девушка осеклась, как в тумане проводя ладонью по потемневшим волосам. Дыхание перехватило, ком подкатился к горлу, и Кира всхлипнула, зажимая рот рукой, словно это могло помочь ей не сорваться в истерику.

— Все? — с постели Илья поднялся с плавностью, удивительной для его угловатого тела. — Значит кое-что мне придется тебе напомнить, моя Королева.

Он не повышал голоса. Говорил так же тихо, только голос его, казалось, буквально давил, рвал нервы, как рвут струны жесткие тяжелые пальцы. Он с силой обнял ее, не позволяя ни вывернуться, ни отстраниться и зашептал на ухо, быстро и горячо:

— Ты сказала мне «люблю», Кира Игнатова. Ты мне это сказала. И только попробуй теперь претвориться, что это не так, что ты мне солгала. Потому что я тебе не поверю.

— Я больше не Королева, — выдохнула Кира и вдруг застыла. Выгнулась, словно пытаясь вырваться, а потом просто обмякла, начиная дрожать в его руках. Сказала? Она это сказала?! Почему она этого не помнит?! — Прости. Я… наверное, была не в себе, — сознание, буквально тонущее от страха потери, ухватилось за единственное объяснение. — Я была чудовищем, Пиковой Дамой.

— Ты всегда будешь моей королевой, Кира, — руки Ильи лишь сильнее сжались вокруг ее талии. — Потому что я люблю тебя, слышишь? Всю жизнь любил. Тебя одну. Моя женщина. Моя любимая.

Все. Вот теперь точно — все. И так, как раньше не будет никогда. Не стереть из памяти вот этих вот слов, от которых сердце замирает и боится поверить. Кира медленно повернулась в его руках, заглянула в глаза. Сколько раз она ловила на себе их тоскливый, почти обреченный взгляд? Но такими, как сейчас, они не были никогда. Сияющими, почти безумными. Счастливыми настолько, что перехватывало дыхание. Это из-за нее? Вот эта вот нежная сила его рук и почти испуганная улыбка — ей?

— Я люблю тебя, Илюша, — вот дура-то… Плакать-то зачем? Но слезы все равно лились, хоть губы и улыбались. — Люблю, — у него теплая кожа, а невидимые пока еще щетинки чуть щекотали подушечки ее пальцев.

— Значит, ты согласна? — губы в опасной близости от ее губ, ловят в уголках горько-соленые слезинки.

Бросить безоговорочное «Да!» ей помешала только пустота внутри.

— На что? — так хочется его поцеловать. Но он медлит, а она… больше не та Червонная Королева.

Вскипает внутри темная страсть. Разливается по венам пряно-горькой отравой. Сила — хуже яда. Она заставляет терять голову, она заставляет сходить с ума. Сила Масти. Сила Короля Пик. Дама в поцелуе отдала ему все. Даже то, что принадлежало ей изначально. В нем — слишком много всего. Слишком много. Настолько, что этим просто жизненно необходимо поделиться.

И он раскрылся, выпуская на свободу боль, как когда-то спустили боль на него самого. Он никогда и никого не инициировал. Никогда не делился силой для пробуждения кого-либо. Никого не желал обрекать на то, что пережил сам. Знать бы, что изменилось теперь.

— Стать моей Дамой Сердца, — его губы шевельнулись, выталкивая слова. Кира скорее ощутила их своими губами, чем услышала. А потом пришла боль…

Она заполнила Киру до конца сразу, мгновенно. Крик застыл в груди, а из глаз хлынули слезы. Тело забилось, пытаясь вырваться.

— Отпусти… Отпусти!! — мутный от боли взгляд заметался по комнате, ей казалось, что она кричит, но из горла рвался только задушенный хрип. — Отпусти…

— Нет, любимая, больше никогда… — Илья чуть качнул головой. Улыбка, осветившая его лицо, была улыбкой Короля Пик. И в следующий момент он собрал в кулак ее волосы, запрокидывая лицо, и впился в губы поцелуем, швырнув ей… боль. Боль, раздиравшую Короля, через которого пили его Масть. Боль человека, который любил и который вынужден был ощущать, как любимая превращается в монстра, боль, боль, боль…

Илья плавно стек на пол, опрокидывая Киру на гладкую поверхность, подминая под себя. Боль и холод. И снова боль…

149