Пасьянс в четыре руки - Страница 92

Кира покусала губы, решаясь, а потом тихо выдохнула:

— Клейменов.

Вилку Влад отложил очень аккуратно. Будто боялся сломать к чертовой матери. Так же аккуратно поднялся из-за стола и прошел к окну. Лбом прислонился к холодному стеклу и прикрыл глаза. Клейменов. Самый молодой начальник Особого следственного департамента. «Берия», как между собой его называли особисты. Ему всего тридцать пять. И десять лет назад он был простым следаком. Лет шесть лет назад его повысили. Три года назад он стал начальником Департамента. Шесть лет назад был инициирован Дима. Шесть лет назад…

— Он и есть твоя ниточка в Департаменте… — пальцы вцепились в подоконник. Костяшки побелели от напряжения. Хотелось надеяться, что здесь небьющиеся стекла. Хочется верить… она на крючке у Клейменова. Он не спрашивал. Утверждал. Чувствуя, как подкатывает к горлу дурнота.

Кира нахмурилась. Такой реакции от Влада она не ожидала. Но остановиться сейчас — сделать все только хуже. А Влад говорил о доверии… И пусть доверяться бывшей «ищейке» — самоубийство, но эта самая бывшая «ищейка» — ее Туз.

— Да, — ее ответ был лаконичным. — Но там все гораздо проще и сложнее, чем тебе кажется.

— И давно? — глухо полюбопытствовал Влад. — Проще и сложнее?

— Я не считала, — Кира встала, шагнула к нему, протянула руку, но дотронуться до казавшегося каменным плеча так и не решилась. — Мне нужно было вытащить Димку. А потом… Мы нашли компромисс. Взаимовыгодное сотрудничество.

Влад медленно обернулся. Его голос был ровным. Как и идеальная осанка. Как абсолютно ровное выражение лица. Холодное. Отстраненное. Даже глаза тускло светились льдинками-искорками.

— Я тоже взаимовыгодное сотрудничество? — мягкое касание руки. Кончики пальцев погладили точеную скулу. — Можешь не отвечать. И не провожать. Выход найду сам…

Он шагнул мимо, скользнул тенью. Да он и был тенью. Без надежды когда-нибудь стать настоящим. А впрочем… такие как он надеяться не умеют.

Кира потерянным взглядом обвела кухню, сжала пальцами попавшуюся под руку вилку… Она даже не услышала стук захлопнувшейся двери. Только вздрогнула. Глаза запекло, но она зло смахнула скапливающуюся в уголках глаз влагу.

Пусто… Холодно. Она даже «масти» в себе не чувствует… Почему она такая наивная? Почему все еще верит в то, что… К черту. К черту!!

Кира выдохнула, кусая губы почти до крови и, дотянувшись до телефона, набрала номер Ильи. Долго ждала ответа, а потом произнесла почти умоляюще:

— Ты в студии? Я приеду к тебе. Просто посижу в уголке тихо, и не буду мешать.

♠♠♠♠♠♠♠♠

— Нет, не так, — покачал головой Илья. — Ритм должен быть четче. Ты не делаешь эмоционального акцента, а ровненько так мурчишь. Это должен быть взрыв. У тебя же там слова: «И любовь моя как крик, как зов, расколет зеркало дней». Ты мямлишь. А нужно кричать. Ты же достучаться до нее пытаешься, чтоб она тебя не послала лесом, да? Она единственная, кто тебе нужен. Одна жизнь. Один Бог. Одна Любовь!

Его персональная головная боль на сегодня только с серьезным видом кивала и хлопала ресницами из-под эмо-челки. И, кажется, вот-вот была готова ну очень эмоционально разрыдаться. Но он был не в том настроении, чтобы лицезреть рыдание подопечного. Солист новомодной группы собрался, было, устроить продюсеру «имиджевую» истерику, но передумал. Послушно перепел фрагмент. Лучше. Но не идеально.

— Я тебя выпорю, — вздохнул Илья, и вышел из студии, прикрыв за собою дверь. За пультом остался сидеть его помощница, тоже «карта». Жаль, но девочка дальше Валета не поднимется. Да и сейчас Саша только-только в Десятки вышла. И на этом этапе, на ближайшие лет пять, если ничего не случится, Десяткой и останется.

Александра улыбнулась одними уголками губ. Ей, как никому другому было известно, что совсем «детская» угроза Селина на самом деле от детскости ой как далека.

Боль от спонтанного всплеска настигла его, когда он как раз заливал горячей водой из кулера пакетик чаю. Естественно, стаканчик он уронил, горячая вода щедро плеснула на джинсы, а по телу разлился мертвенный холод. Энергия. Чистая энергия. Он часто наблюдал подобные всплески, когда уходили те, кто уйти хотел. Но это… это было сродни тому, как ушел его наставник. Прежний Пиковый Король был «картой» ну очень крутого нрава. И очень часто случалось, что Илюху Селина, после очередной ломки приводила в чувства совсем еще девчонка тогда Кира. Но однажды подобного «воспитания» Илья не выдержал. И очередная «сессия» закончилась смертью. Старого Короля. А трясущегося, почти спятившего от боли и всплеска Илюшу, Кира буквально приволокла к себе. И никому ничего не сказала. А на следующий год уже Илья выхаживал подругу, угодившую в цепкие лапки Червонной Дамы.

Илья ненавидел это состояние. На его спине и так в какой-то момент почти не осталось целого участка кожи, так что чувствительность всего организма возросла многократно. Но это… Как если бы со всего тела заживо снимают плоть. Слой за слоем. Больно. Страшно.

Каждая масть по-своему принимает такое. Истинные Бубны взрываются фонтаном иллюзий. Червы накрывают сумасшедшим всплеском эмоций. После всплеска Треф обычные люди боятся засыпать, ну а Пики…

Его выгнуло от пронзившей тело боли. И в этот миг он проклинал своего наставника, как никогда не проклинал, когда тот был еще жив. Даже когда тело отказывалось принимать очередной «урок». Он никогда не хотел быть «картой». И до последнего упирался, противился инициации. «Пики» — жестокая масть. По своей воле «пиками» не становятся. Никогда.