Пасьянс в четыре руки - Страница 90

— С вами все в порядке? — официант тронул его за руку.

— Да, спасибо… — Влад залпом допил чай и оставил деньги в подложке.

Возвращаться назад домой назад было неожиданно трудно. И вспоминать, куда именно нужно добраться, и, собственно, процесс. Выйти из метро. Мысли путались. Будто по голове настучали в спарринге. Почему? Раньше не было такого. Не реагировал он вот так никогда. Даже когда брали «карты» на оперативных выездах. Он не чувствовал так остро и так больно гибель тех двоих на площади и в супермаркете. А ведь девица в магазине его ударила, прежде чем выгореть.

Это потому, что и он тоже теперь «карта». Червонный Туз при Червонной Королеве. Потому что она — Джокер. Потому что родная ее Масть — «бубновая». Кира…

Где же ты?

Нет. Это воздействие не было похоже на воздействия Киры. Совсем. Он открыл дверь своим ключом. Прислушался. Ее дома не оказалось. Шесть вечера. Ну же… Влад обошел все комнаты, включил свет, телевизор, оставив какой-то музыкальный канал. Пусть, орут, визжат или просто безобразно воют, пусть будет что угодно, только бы не думать…

Но дурацкие мысли упорно лезли в голову. Что ее взяли, или что это все-таки была ее боль… ее смерть. Влад так задумался, пытаясь самого себя уговорить, что это не Кира, что забыл даже о телефоне, и пришел в себя только, когда потянуло горелым. Он чуть было не сжег на сковороде картошку, которую пытался приготовить в качестве ужина, а если быть до конца с собою честным, то в качестве «чем бы занять руки». Когда же в дверном замке послышался шорох ключа — выдохнул, тихо выматерившись сквозь зубы, и поспешил в коридор. Налетел, обнял, приник к ее губам.

Его поцелуй явственно отдавал паникой. Страхом, почти ужасом и облегчением. Что жива. Что вернулась. Что в порядке, цела и невредима. И что все идиотские мысли — это только мысли, бред усталого измученного разума и безосновательные страхи. Только и всего.

— Я сам тебя убью… просто убью.

— Убивай, — выдохнула Кира, даже не пытаясь сделать шаг в комнату. — Что хочешь…

Влад запер дверь, обнял ее, крепко, как только мог, понимая, что спрятать весь букет эмоций, что испытал, едва только ощутив мощный всплеск энергии умирающей «карты», не сможет. И только спонтанная, болезненная нежность могла хоть как-то компенсировать самый настоящий страх. Совсем такой же, какой он испытал при одной мысли о том, что Севки больше нет, буквально несколькими днями раньше.

— Я испугался. За тебя, — глухо прошептал Влад.

Едкие, горькие слова были готовы с языка, но Кира безжалостно прикусила его.

— Это Артем. В колоде больше нет Бубнового Короля. Извини, — она отстранилась от Влада и прошла на кухню, на ходу раздеваясь. Прикурила нервно подрагивающими пальцами… — Он ехал ко мне.

Влад на секунду зажмурился и мрачно хмыкнул.

— Ты считаешь, что я за собственную шкуру трясусь… — «Бубновый» сноб жалости и сожалений не вызывал. Зато разочарование от осознания того, что Кира могла подумать так, оказалось неожиданно острым. И болезненным. — Извини.

— Ты не очень обидишься, если я скажу, что вообще о тебе не думала? — девушка прислонилась лбом к стеклу. — Как бы я не относилась к Артему, он был одной из сильнейших «карт» Колоды. И его убили. Просто убили. Я была к нему так близко… Масть без Короля легко уничтожить. И Димка… И Сева…

— Мне индифферентен Артем. Но когда уходит Король Масти — приходит другой. И вот кто им станет, меня волнует больше, — Влад передернул плечом. По-детски это было. Вот эта вот заноза обиды. Но раньше… раньше ему было все равно. Теперь нет. — Если бы ты могла стать Королевой Масти… Только это возможность скорее для Димки. Если я не ошибаюсь, инициация Севы поставила его в «бубновой» Масти в ранг Дамы. Димка, хоть и пацан, не даст Масти загнуться. И еще у него есть ты. И мой брат. А я… я обижусь, Кир. Смертельно обижусь. Потому что я не могу о тебе не думать. Я зацикленная на тебе твоя «карта». Твой Туз.

Влад встал позади, на расстоянии тепла, не касаясь ее, но согревая собой, каждой мыслью, раскрывшись до предела, до донышка, до последнего всплеска сожаления утром, до вздоха, когда на губах осел ее запах, когда она ушла, когда звонкий перестук ее каблуков стих на лестничной площадке.

Кира выдохнула и уткнулась лбом в его плечо.

— Не уходи… Мне нравится, когда ты рядом.

— Спасибо, — Влад только улыбнулся и снова обнял девушку. — Мы выберемся, Кира. Мелкие, ты и я. Ты же крутой Джокер. Тебе море по колено, и у тебя есть супер-оружие, скромная московская ищейка.

— Интересно, а способность к шуткам входит в базовый комплект к Тузам? — Кира спрятала усталую улыбку, но она мягко мерцала в ее голосе. — Кормить меня будешь «супер-оружие»?

— К ищейкам — точно нет. А к Тузам — может быть. Я еще пока не понял. Если ты готова отведать слегка подгоревшей картошки с солеными помидорами и сосисками — тогда да, готов кормить холостяцким обедом.

— Я на все готова, — она совсем по-детски сморщила носик, чувствуя, как отпускает дикое напряжение. Легкий поцелуй, невесомый — в благодарность за поддержку. — Спасибо…

— Спасибо, что вернулась, — Влад на миг углубил поцелуй, лаская шею, пропуская прядки волос между пальцев. — Но на тему пригоревшей картошки я не шутил. Дома обычно готовил Севка, все мои кулинарные таланты весьма ограничены.

— Ну, самую сгоревшую ты, надеюсь, выкинул? — Кира отстранилась и потянулась к пуговице блузки. Надо переодеться. Да и душ не мешало бы принять. Хоть как-то смыть эту усталость.

Ястребов отпустил ее не без сожаления. Отступил, опершись бедрами о подоконник. Жива. Здорова. Цела. Почему это кажется настолько важным? И почему ему по-прежнему все равно, что станется с ним самим?